Мухитдин Тажи
Башкирское книжное издательство Уфа – 1969
БЕСПОКОЙСТВО
Авторизованный перевод с башкирского
СТИХИ
АПРЕЛЬ И ЛЕНИН
Апрель навеки памятного года!
Родившимся в апреле
Нет числа,
И все-таки история народов
В свои анналы их не занесла.
Неведомы они земному шару.
Но Ленин – это имя из имен
Над миром,
Как полночные Стожары,
Российский озарило небосклон.
Кто бой дает бесправью и невзгодам,
В сердцах живет,
От времени храним.
И Ленин,
Бравший силу от народа,
И горевал, и радовался с ним.
Ни горы,
Ни дожди,
Ни снегопады,
Ни хмурый край сибирский,
Ни тюрьма
Не превратились в грозные преграды
Для смелых мыслей дерзкого ума.
Апрель и Ленин.
С детских лет суровых
У них хватало для меня тепла.
Апрель и Ленин.
Два любимых слова,
Моих свободных песен два крыла.
МАУЗЕР
По мостовой
На скакуне горячем
Усталый всадник медленно рысит.
На сапогах
Вызванивают шпоры,
Десятки искр летят из-под копыт.
Алеет орден.
Дремлющая шашка
Из ножен не взлетает на заре.
Молчит до срока
Маузер тяжелый,
Покоясь в деревянной кобуре.
И вспоминает всадник одинокий
Своих друзей,
Боев минувших пыл.
Когда-то
Вместе с Фрунзе и Чапаем
И он дорогой этой проходил.
Где те следы?..
Лишь маузер и шашка
Еще не постарели с давних пор.
Недаром
С колчаковцами когда-то
У них бывал коротким разговор.
Недаром партизан и полководец
В одном окопе
Ждали свежих сил…
И Фрунзе
Этот маузер однажды
Соратнику и другу подарил.
Он обнял партизана
На прощанье.
Сказал:
- Не забывай о той поре,
Когда оружье это боевое
На миг не оставалось в кобуре!
В нем вновь проснется
Дух былых походов,
Когда настанет час
Громить врага!..
И памятны сегодня партизану
Спокойной Агидели берега.
НА ГОРЕ
Г. Саляму
В свете дня покоятся просторы
Кроются ущелья в полумгле.
Я, Салям,
Пишу тебе про горы,
Сидя на вознесшейся скале.
Да, они большими
В детстве раннем
Нам казались – и не без причин…
А сейчас уносятся дерзанья
Выше тех заснеженных вершин.
Песня вдаль летит
Под облаками
Так слышна, прозрачна и легка,
Словно с камня прыгает на камень
Горная веселая река.
Я смотрю на мир глазами птицы
И пишу,
Пишу до темноты.
Ах, как голова моя кружится
От волненья – не от высоты!..
ЗНАКОМАЯ ТРОПА
Я уехал из родного дома
И опять прошел
Тропой знакомой,
К давним дням отыскивал путь.
Но хоть год кружи по этим тропкам,
Ко всему присматриваясь робко,
Канувшего детства не вернуть.
Я умру.
Когда меня не будет,
Обо мне навек забудут люди.
Но тропинка сохранит мой след!
И под вечно юным поднебесьем
Сложит удивительные песни
Новый и талантливый поэт.
Друг грядущий!
Шагом неторопким
Будешь ты бродить по горным тропкам,
Славя мир сменяющих дней.
Но когда
Проникнешься ты ими,
То прочтёшь мое простое имя
На любом из этих вот камней...
ЛЕДОХОД
Как будто облака
По небосводу,
Плывут большие льдины по реке.
И лыж следы,
И санные дороги
Спешат сегодня скрыться вдалеке.
Весенний дождь
Шумит на Агиделью,
И позабыты зимние деньки,
И пароходы,
Откликаясь грому,
Перед отплытьем пробуют гудки.
Лёд тронулся.
Уже вернулись гуси,
Неся реке ликующий привет.
Уже опять цветут над Агиделью
Черёмуха, сирень и горицвет.
У ПОДНОЖЬЯ АЛМАЛЫ
Алмалы — гора, Алмалы — гора,
У подножья горы Алмалы...
Под мирным поднебесьем,
Роднящимся с горой,
Я слышал эту песню
Вечернею порой.
Дымы,
Спеша к низинам,
Стелились стороной.
И юная осина
Блистала под луной.
И всматривалась в дали
Высокая гора.
И голоса звучали
У яркого костра.
Тальянка звуком юным
Распугивала сны.
Лучи луны,
Как струны,
Тянулись с вышины.
Что может быть
Чудесней
В иной вечерний час,
Чем та простая песня
И то сиянье глаз?
Костер танцует косо,
Почти что догорев.
И слушают березы
Волнующий напев.
Они склонили ветви,
И, в меру деловит,
В листве их
Легкий ветер
Сережками шуршит.
Потом спешит,
Беспечен,
За тридевять земель...
Накинувший на плечи
Солдатскую шинель,
Раскинул парень
Руки
И, голову склоня,
С лихим и дробным стуком
Плывёт вокруг огня.
То взглянет несурово,
То топнет каблуком,
То вдруг замрет
И снова
Завертится волчком.
К утру
Свежее воздух.
Уставшие без сна
Потухли в небе звезды
И выцвела луна.
Костер охвачен дрожью.
И соловей из мглы,
Спеша,
Летит к подножью
Могучей Алмалы.
Его простая песня
Сердечна,
Как привет.
Ей внемлют поднебесье,
И горы, и рассвет.
***
…Красками расписанная чашка,
Как твои узоры хороши!..
Ах, с девушками вместе,
Округу веселя,
Откочевали песни
На хлебные поля.
Прошли
По травам росным,
Весь мир заполонив.
И с шелестом колосьев
Смешался их мотив.
Девчонки-комбайнеры,
Обозники в пути
Поют –
Чудесней хора
На свете не найти!
Под мирным поднебесьем
Рожденные трудом
Не умолкают песни
Ни вечером, ни днем.
Им жизнь
Часами внемлет,
И песни в свой черед
Открыто славят землю,
Работу и народ.
То бойко,
То тревожно
Летят во все углы
От самого подножья,
Подножья Алмалы.
Весеннею порою
Цветы пестреют тут.
Под стать им
Под горою
Красавицы растут.
ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ
Мать-земля!
В разноцветном уборе
Ты похожа на пестрый ковер:
Синий свод,
Голубые озера,
Темноватые контуры гор.
Чуть дрожит
Над простором нагретым
Беловатого марева дух.
В щедром золоте бабьего лета
И дубки, и березки вокруг.
Не весенними красками вышит
Вызревающих ягод наряд:
Алым цветом
Калины и вишен
И дворы, и дороги горят.
Наполняя небесную просинь,
Шум моторов
Звучит веселей.
И скирды полновесных колосьев
Золотятся на спинах полей.
Никуда от волненья не деться.
А работа кипит там и тут,
Так кипит,
Словно это гвардейцы
Справедливую битву ведут.
Но над полем не грохот орудий,
Не беда посетила страну –
Это трудятся славные люди,
Это мир побеждает войну.
Мать-земля!
В разноцветном уборе
Твой простор величав и открыт.
Коммунизма счастливые зори
Наша осень приблизить спешит.
Не она ли достаток приносит
В каждый край,
В каждый двор,
В каждый дом?
Золотая, богатая осень
Не расстанется с мирным трудом.
МОЙ ЯЗЫК
В нас богатые
Видели «диких»
И, у жадности вечной в плену,
Разоряли «народ безъязыкий»,
Нищетой населяли страну!
Мы свободу любили,
Как птицы,
Но, от света ее далеки,
Нас пороли тарханские плети,
Нам палач отрезал языки.
Но остались мечты «безъязыких»
Глубже моря и шире степей.
Мы твердили:
– Воспрянет свобода
И избавит народ от цепей!
Стали явью мечты вековые.
И в заветный
Октябрьский срок
Мы со дна всколыхнувшейся жизни
Забурлили, как вешний поток.
Мой народ
Вместе с вольной Россией
Светлых прав и свободы достиг.
Стал сегодня
Богатым и сильным,
Стал красивым башкирский язык.
Он питается звуками жизни.
Мы на нем,
Равноправьем горды,
Говорим о путях коммунизма,
Ильича изучаем труды.
О СЕДИНЕ
На себя смотря, вздыхаю:
Седина уже видна.
Нет, я зеркало не хаю, —
Не его ведь тут вина.
Что с висками нынче сталось? —
Серебрятся все сильней.
Вероятно, это старость?
В чем причина, как не в ней?
А жена немного душу
Успокаивает мне:
Мол, скажу, а ты послушай,
Как сужу о седине.
Старость близко, — что ж такого? —
Красота и в ней видна.
Человека пожилого
Украшает седина.
КАПЛЯ ШИРОКОЙ ИДЕЛИ
Не на моих руках
Взбухали вены
В боях с упорством угольных пород.
Не я варил
Чугун и сталь в мартенах,
Со лба ладонью смахивая пот.
Не я растил хлеба в широком поле,
Не я их жал,
Склоняясь до земли.
Не я сгребал солому.
И мозоли
Не на моих ладонях залегли.
Так чем же жил я годы?
Неужели
Нет моей доли в пище на столе?
Чем оправдал я, собственно,
На деле
Свое существование на земле?..
Я четверть века испещрял страницы
И, засучив повыше рукава,
Врубался в горы фраз,
Где по крупицам,
Как золото выискивал слова.
Поэт не ждет от мира состраданья!
Он знает то,
Глядящий сквозь года,
Что и в одежде, и в хлебах, и в зданьях
Есть часть его бессонного труда.
Стучат сердца людские без умолку.
Поэт, как врач,
Над ними начеку...
Колодец проще выкопать иголкой,
Чем написать отличную строку!
Я не гонюсь за славой,
Год от года
Преследуя единственную цель:
Пусть песнь моя
Впадет в судьбу народа,
Как будто капля малая — в Идель!
ЕСЛИ Б НЕ БЫЛО...
Я, теплом земли согретый,
Вижу:
Прежней — не иной —
В зорях каждого рассвета
Ты лежишь передо мной.
От красы твоей чудесной,
От тепла
Побудь вдали —
И навек простишься с песней,
Оторвешься от земли.
Воробей привык резвиться
Да поклевывать зерно.
Только мне,
Как этой птице,
Жить готовым не дано.
Мать-Отчизна!
С чувством нежным
Мне за творчество моё
Ты даешь еду, одежду
И надежное жильё.
Разве б смог прожить я где-то,
Светлый облик твой любя?
Разве стал бы я поэтом,
Если б не было тебя?!
ДЕТСТВО СИРОТЫ
Лишь ребёнок,
Смеющийся звонко,
Теплотой наполняет жилье.
Мне, когда я ласкаю ребенка,
Вспоминается детство мое.
Вспоминаются голод и жажда,
Каждый шаг,
Что давался с трудом.
Сиротою оставшись,
Однажды
Я покинул родительский дом.
Я, подобно младенцу из сказки,
Перегрыз пуповину себе
И бродил,
Озираясь с опаской,
Посылая проклятья судьбе.
Даже солнце,
Палящее немо,
Не делило с бродягою путь.
Даже Лунная девушка
С неба
Мне не смела руки протянуть.
Я и днем,
И в объятиях мрака
Пас стада на равнине степной.
Только тень да худая собака
Неотступно бежали за мной.
Я забыл о родительской ласке.
Лишь следы от кнута
В той дали,
Словно строки таинственной сказки,
На просторах глухих залегли.
ЯМАНТАУ
Степь внизу,
Да овраги с кустами,
Да речушек загадочный блеск.
Я летел над родными местами
По маршруту Уфа-Белорецк.
Вон открылась
Вершина крутая,
Стерегущая чье-то житье.
Я, с высот оглядев Ямантау,
Вспомнил давнее детство свое.
Не по той ли тропиночке горной
Мы дрова приносили не раз?
Не у той ли вон
Впадины черной
Все дымит наш костер и сейчас?
Горы... Горы...
Могучий и вольный
Горный ветер качнул самолет.
Речка... Речка...
Прохладные волны
Бьются в берег века напролет.
Скалы высятся мощным барьером.
Голубеет,
Прохладой маня,
Бесконечная лента Инзера,
Что когда-то поила меня,
Что при каждой
Свободной минуте
Уносила в объятьях своих...
Если б мог я,
Как на парашюте,
Опуститься туда хоть на миг!
ПОЧЕТНЫЙ ГОСТЬ
В деревне Серменево Белорецкого района в память о пребывании там М.И.Калинина установлена мемориальная доска.
Знать, наслышан о народе древнем,
Как-то
По дороге на Урал
Завернул в башкирскую деревню
Очень мудрый русский аксакал.
Словно брату старшему,
С охотой
Поклонились старики ему.
В красный угол
Провели с почетом,
Усадили чинно на кошму.
Угощали сочным бишбармаком,
Может, час,
А, может, два подряд.
И шутили:
– Без еды, однако,
Не пойдут дела у нас на лад!
В этом щедром празднестве повинен,
За столом
Спокойно, без затей,
Ноги подвернув,
Сидел Калинин,
Про житье расспрашивал людей.
Улыбался:
– Беды и напасти,
Говорите, схлынули сейчас?
Значит, хорошо
К Советской власти
Бедняки относятся у вас?
Старики кивали:
– Жизнь с достатком
Строим мы,
Судьбу свою кроя!..
Больше николаевским порядкам
Не вернуться в вольные края!
Гость крестьянам
В те былые годы
На прощанье счастья пожелал.
До сих пор
Не позабыт народом
Этот добрый русский аксакал.
Над селом ветра свистят натужно.
И домам,
Вблизи и вдалеке,
Кажутся лучами
Вечной дружбы
Золотые буквы на доске.
***
И каждый день —
И после дней разлуки,
Старинному обычаю под стать,
Друзья спешат
Подать друг другу руки,
Вопрос о самочувствии задать.
Они всегда внимательны к ответам,
Спокоен их сердечный разговор.
Когда ж подчас
Встречаются поэты,
То с первой фразы возникает спор.
В нем — пища для души.
Уж тут различий
Ни для кого не делают подчас
Пусть этот замечательный обычай
Всегда живет и крепнет среди нас!
ТРЕВОГА
И в своей квартире,
И в дороге,
И приемля дружеский уют —
Каждый день встречаю я в тревоге,
Думы мне покоя не дают.
Коль работа, спорая вначале,
Вдруг замедлить
Темпы норовит,
Я без сна ворочаюсь ночами
И теряю прежний аппетит.
Мысли в голове кружатся роем,
И грызет досада из досад:
Ведь другие
Тою же порою
Чудеса великие творят!..
Может, у былого на примете
Я живу,
Довольство затая.
Может, ни к чему уж на свете
Жизнь неугомонная моя.
Ни к чему волненья и тревоги,
Годы,
Что промчались второпях.
Ни к чему заботы и дороги —
Без мозолей жестких на руках.
Жизнь!
Ее бескрайние просторы
Полны света и кромешной тьмы.
На ее пути
Равнины, горы,
Впадины, ухабы и холмы.
Но от бесконечных испытаний
Смелые не прячутся в тени.
На передовой рубеж дерзаний
Мы выходим в нынешние дни.
Я волнуюсь, размышляя,
Даже,
Если мне тревожиться нельзя.
Никому грядущее не скажет:
Мол, добро пожаловать, друзья!
Мол, уже близки мои зарницы,
Чтобы их достигнуть
Без труда...
Мне в готовый дом переселиться
Совесть не позволит никогда.
ПАМЯТИ РАШИТА НИГМАТИ
Я памятник себе воздвиг нерукотворный...
А. Пушкин
Ты писал о Пушкине.
Те сроки
Отлетели в прошлое, как дым.
Ты писал...
И пушкинские строки
Взял тогда эпиграфом к своим.
Ты с народом
Жил одной нуждою,
Ты гордился отчей стороной,
Озарив немеркнущей звездою
Небосвод поэзии родной.
Ты, как Пушкин,
Так любил Россию,
Так причастен был к ее судьбе...
Нет, Рашит,
Под этим небом синим
Люди не забудут о тебе!
Сквозь года спеша к заветной цели,
Сам себе ты памятник воздвиг.
Люди,
Словно воды Агидели,
Будут течь дорогой строк твоих.
И с внучонком маленьким недаром,
Словно воплощение мечты,
Здесь, у пьедестала,
«Дочь Сакмара»
Разбросает майские цветы.
Верь, Рашит,
Придет сюда с рассветом
Твой герой —
Простой кореец Ли.
Не забудут нашего поэта
Люди пробудившейся земли!
ЗВЕЗДА
Поднимался рассвет из тумана,
Оттесняя прошедшую ночь.
В этот час
У Банат и Бурхана
Появилась чудесная дочь.
Может быть,
По обычаям древним,
Дочь Гюзелью назвать без хлопот?
Но ведь чуть ли не в каждой деревне
По десятку Гюзелей растет.
И заметил Бурхан,
Как мужчина:
-Нужно имя - чтоб наверняка!
На Гюзели, жена моя, клином
Белый свет не сошелся пока.
Вот и вечер идет по округе,
Вот и даль уже
Стала темна.
Но по-прежнему спорят супруги
И заносят в тетрадь имена.
Лишь напишут - и вычеркнут снова:
Нужно имя - чтоб наверняка!
Громко плачет
Ребенок здоровый
Не без имени - без молока.
Разметался и дрыгает ножкой...
А из клуба
Той самой порой
Под веселые звуки гармошки
Молодежь возвращалась домой.
Спутник мчал
Сквозь небесные дали,
И под окнами дома тогда
Парни с девушками закричали:
-Вон звезда!
-Посмотрите - звезда!
- Да не там, а немного в сторонке!..
Вдруг полоска прошила зенит:
Знать за спутником ярким
Вдогонку
Слепо бросился метеорит.
- Да, звезда...
Наклонившись над зыбкой,
Чуть помедлил Бурхан в тишине,
А потом с виноватой улыбкой
Обратился к усталой жене:
-Что ж, Банат,
Всесторонне и чутко
Обсудили мы важный вопрос.
Пусть же именем нашей дочурки
Станет слово "Звезда" - Йондоз!
Как считаешь?
Не слишком ли звонко?
Жизнь у девочки вся впереди!..
Мать взяла осторожно ребенка
И, целуя, прижала к груди.
Стала петь:
-Темнота и напасти
Не коснутся тебя никогда!
Спи, мое озаренное счастье!
Спи, надежда моя и Звезда!
КТО ПОСЕЕТ ВЕТЕР
В нас засели памяти осколки.
И в глазах
Несем мы сквозь года
До сучка сгоревшие поселки
И в немых руинах города.
Мы не раз бывали
Утром рано
Тишиной вокруг удивлены.
Нет, не сразу заживают раны
Отгремевшей некогда войны.
Хоть от нами выплаченной дани
Зеленеют мирные поля,
Вновь и вновь нам
Видится Майданек,
Стонущая в муках мать-земля.
Видятся ревущие пожары,
Над равниной стелющийся дым.
Мы, друзья,
Кровавому кошмару
Повториться в мире не дадим!
Не допустим,
Чтобы новым ранам
На планете не было преград.
Зря враги нам
Из-за океана
Атомными бомбами грозят.
Зря пугают горькою судьбою,
Бешенством своим ослеплены:
Есть ведь
У любого поля боя
Две по сути разных стороны.
На удар ударом мы ответим
Пусть враги запомнят наперед
Мудрость жизни:
Кто посеет ветер,
Бурю беспощадную пожнет!
СЛЕДЫ
Знаю,
Ног босых следы
Здесь, на гальке, у воды…
Ну, куда, скажи, им было деться?
И ищу я след к следам,
И хожу я тут и там,
Вспоминая канувшее детство.
Камень в речку бросил я…
Тихой грусти не тая,
Погрузился белый камень в воду.
Скрылось детство вдалеке.
Словно камень тот,
В реке
Утонули памятные годы.
Я, всходя на гребни скал,
Детство милое искал,
Эхо окликал в порыве дерзком.
Но тонул в просторе крик…
Видно, стал
Разрыв велик
Между поздней старостью и детством.
Камень в речку бросил я,
И, волненья не тая,
Разошлись круги водой зеленоватой.
Может, вспомнятся реке
Те следы,
Что на песке
И на гальке мной оставлены когда-то…
ПОМНЮ И ТЕПЕРЬ...
В тот день я
И в тот миг,
Когда мы стали рядом,
Не помню глаз твоих
И твоего наряда.
Тому не удалось
В сознании отложиться,
Подкрасила ли ты
Дрожавшие ресницы.
Ничего из мелочей
Не выплыло ни разу...
Я помню
Лишь одну
Решающую фразу.
Когда мы в ЗАГС вошли,
Собравшись утром рано,
Сказала ты:
— Менять
Фамилию не стану.
Хотя бы потому,
Признаюсь откровенно,
Что и любовь моя
Навеки неизменна!
СОВЕТ АКСАКАЛА
Трудно в жизни?
Но ведь разве
Был ты всюду и везде?
Испытай себя на деле,
Закали себя в труде.
Если ты решил с батыром
Побороться,
Как смельчак,
То на поясе потуже
Затяни тогда кушак.
Не стыдись своих мозолей.
И в борьбе,
Другим под стать,
Не стыдись упасть на землю
Для того, чтоб снова встать.
Ни с бездельником,
Ни с трусом
Близкой дружбы не води.
Не бери с того примера,
Кто плетется позади.
ЯЗЫК, ПОВЕРИВШИЙ ГЛАЗАМ...
Болтал один чудак
О творчестве поэта:
— Родник его иссяк
В засушливое лето!
Поэт же чудаку
Подсунул как-то книгу.
И тот,
Прочтя строку,
Преобразился мигом.
Сказал:
— Служи и впредь
Своей родной отчизне!
Тебе не постареть
И не отстать от жизни!
СТРОКА
Если будет в чем нужда,
Поспешит сосед всегда
Мне помочь без добрых пожеланий.
Заболею – в свой черед
Врач домой ко мне придет
Без ненужных фраз и опозданий.
А строка?
Сосед и тот
В долг ее не принесет,
Не окажет помощи поэту.
Как стихи тебе писать,
Врач не в силах подсказать
Ни к чему рецепты и советы.
Нет, строка
Не часть забот
И не тот садовый плод,
Что готов свалиться с ветки к сроку.
Не найдешь ее в углу
Не подашь ее к столу,
Как стакан березового сока.
Да, строка – твоя беда,
Неоткрытая звезда,
Что всегда вдали и по-соседству.
Знаю,
Тот лишь к ней придет,
Кто прольет обильный пот,
Кто ее окрасит кровью сердца!
ЮНОСТЬ
Ах, юность!
Ты в дали степной
Блеснула капелькой одной
Или низверглась водопадом?
Или, оставив в небе след,
Звездою ворвалась в рассвет
И скрылась за ближайшим садом?
Быть может,
Ты зарей в окне
Потухла – и не снишься мне, –
Как призрачного счастья птица.
А может быть, в ночную тишь
Луной за горизонтом спишь –
И оттого-то мне не спится
Ах, юность…
Также вешний цвет:
То есть он, то его уж нет –
И время этому виною…
Я отдал старости бы срок
За тот единственный денек,
Когда ты встретилась со мною.
Я через годы, как судьбе,
Кричу взволнованно тебе:
– Эй, юность!
Здравствуй, юность наша!
И жду, когда подашь ты весть…
Ну что, скажите, в мире есть
Минувшей молодости краше?!
ПОБЕДНАЯ НОЧЬ
Ясную зарю в поля
Ветерок занес, –
Зашептались тополя
С листьями берез.
Гладь озерная зажглась,
Брызнул первый луч,
Заиграл он, как алмаз,
На обрывах круч.
Утро трудовой поры
С нетерпеньем ждешь,
И бригадные костры
Гасит молодежь.
Ходит трактор: за рекой
Песнь его слышна.
Как каракуль, под рукой
Борозда нежна.
Правит трактором джигит,
Он глядит вперед.
Им заката час забыт,
Им забыт восход.
Как солдат, стремится он
Взять еще рубеж.
Новый взгорок, новый склон
Глубже, трактор, взрежь!..
Ночью тракторист не спал, –
Все пахал поля,
Он из рук не выпускал
Верного руля.
Отдыха джигит не знал,
В белом свете фар
Не заметил, как всплывал
Над рекою пар.
И не видел он, как мгла,
Крылья распластав,
Словно беркут, стерегла
Сновиденья трав.
Рана, сто с войны принес,
Ныла все сильней,
Но ему не довелось
Вспомнить и о ней.
То одну нажмет педаль,
То другую он.
Скоро ль посветлеет даль,
Глянет небосклон?
Чтобы начало светать
В гребнях облаков,
Пламя сердца он отдать
Для зари готов…
Лишь когда поблек туман,
Поредела мгла
И звезда зари Сулпан
Над землей взошла,
Подскакавший на коне
Бригадир сказал:
«Друг, за смену ты вдвойне
В эту ночь вспахал.
Посмотри!» – Они глядят
И молчат вдвоем,
И обнять не в силах взгляд
Взрытый чернозем.
Залит солнцем золотым
Славный путь побед.
Едет трактор, а над ним –
Знамя, как рассвет!
БЕРЕЗА
Винить других я
В том не стану,
Что потерял сейчас покой.
Ведь сам себе же эту рану
Нанес я собственной рукой.
…Она теперь
Дружна со мною,
Купая ветви в синеве.
И, прислонившись к ней спиною,
Люблю сидеть я на траве.
Взволнованный красой неброской,
Люблю оглядывать простор.
Перед деревней
Ту березку
Вознес над миром косогор.
Чуть заскрипят
Тугие ветви –
Болеть душе моей черед.
Листва зашепчется под ветром –
И в сердце у меня кольнет.
Я знаю,
Не от жизни сладкой
И ясным днем, и на заре
Березу, словно в лихорадке,
Трясет от раны на коре.
Трясет,
Как будто от мороза…
Та рана – дело рук моих:
Ведь сам обидел я березу
В беспечный и далекий миг.
Я помню,
Распуская почки
В немой и хрупкой тишине.
Она зеленые листочки
Тянула к солнцу и весне.
Зачем я же я тогда
В березу
Безжалостно вогнал топор?
Зачем те искренние слезы
Считал я соком до сих пор?
Зачем с друзьями то и дело
Перекликался среди дня…
Есть рана
На березе белой
И рана – в сердце у меня.
НЕ БЫТЬ ВОЙНЕ!
Я исходил свой край пешком,
В болоте вязнул топком.
Я на коне скакал верхом
По узким горным тропкам.
Переходил я реки вброд,
Зимою лыжный переход
Свершал под свист метели.
И не один я сплавил плот
По бурной Агидели.
Там ветер, в камышах шурша,
Летит, волну вздувая, —
И широка, и хороша
Страна моя родная.
Парок восходит от земли,
Край неба золотится...
И предо мною вновь прошли
Истории страницы.
И вспомнил я:
кружил орел
Над пашнею сухою,
Понуро землепашец брел
За древнею сохою.
Глаза застлал соленый пот,
Рубаха стала черной, —
И дни,
и ночи напролет
Работал он упорно.
Неужто это тот же край,
Где шла нужда с котомкой?
Сегодня здесь звенит курай
Взволнованно и громко.
Я слышу в звуках песни той,
В свободных переливах
Биенье жизни трудовой,
Дыханье дней счастливых.
И глаз, и сердце веселя,
Шумят поля бескрайны.
И пробуждается земля
От рокота комбайна.
Полям не страшен суховей, —
Леса встают заслоном.
В тени разросшихся ветвей
Ручей залился звоном.
Страну мы превратили в сад,
На ветках яблоки висят,
В листве качаясь тихо.
Струит медовый аромат
Цветущая гречиха.
Борцов я вижу новых строй.
В шеренге нашей трудовой
Бессмертные герои:
Навеки с нами Кошевой,
Панфиловцы и Зоя.
В грядущий день вперяя взгляд
Спокойно и сурово,
Народы мира говорят—
Войны не будет новой!
ЗАВЕЩАНИЕ
Где умру — в пути или в постели?
Выйдя к завершающему дню,
Может,
Карандаш сжимая в пальцах,
Голову на стол я уроню?..
Но в какой бы миг мое дыханье
Ни смирилось — здесь или вдали:
Пусть меня забудут,
Лишь бы сам я
Стал частицей этой вот земли.
Мне не нужно камня на могилу...
В пору холодов
И в летний зной
Белая плакучая береза
Пусть шумит ветвями надо мной.
Пусть она на берегу Инзера
В дни,
Когда навеки я засну,
Вольно гонит раннею весною
Корни вглубь,
А листья — в вышину.